Ваганты (от лат. clerici vagantes - странствующие клирики) - «бродячие люди» в средние века (XI-XIV века) в Западной Европе, способные к сочинительству и к исполнению песен или, реже, прозаических произведений.
В широком употреблении слова в понятие вагантов войдут такие социально разнородные и неопределённые группы, как французские жонглеры (jongleur, jogleor - от латинского joculator - «шутник»), немецкие шпильманы (Spilman), английские менестрели (minstral - от латинского ministerialis - «слуга») и т. д. Однако обычно слово ваганты употребляется в более узком смысле для обозначения бродячих поэтов, пользовавшихся в своём творчестве исключительно, или во всяким случае преимущественно, латинским языком - международным сословным языком духовенства. Первыми вагантами и были клирики, жившие вне своего прихода или вообще не занимавшие определённой церковной должности; со временем ваганты стали пополняться школьными студенческими товариществами, переходившими из одного университета в другой. Лишь позднее - уже в эпоху ослабления собственно поэзии вагантов - в эту группу начинают вливаться представители других сословий, в частности, городского.
Социальным составом этой группы определяются и формы и содержание поэзии вагантов. В формах своей лирической и дидактической поэзии ваганты тесно связаны с учёной латинской поэзией каролингской эпохи, в которой в разрозненном виде представлены все элементы вагантской формы (тоническое стихосложение, рифмы, лексика, образы и стилистические украшения), а через неё - с латинской поэзией раннего христианства и античного мира. Для любовной лирики вагантов особенно велико значение Овидия («Ars amatoria» и другие произведения).
Влияние античной поэзии сказывается не только в мифологических аксессуарах (Венера, амур, Купидоны, иногда даже нимфы и сатиры), которыми ваганты любили украшать свои произведения, и в именах действующих лиц (Флора, Филлида и т. п.), но и в концепции любви и образе возлюбленной, совершенно лишённых столь типичных для куртуазной лирики реминисценций феодальных отношений (куртуазное служение даме) и проникнутых чисто земной радостью плотского наслаждения; характерно, что описание нагого тела (интересна мотивировка в одной из песен - подсмотренное купанье) более свойственно вагантской поэзии, чем лирике трубадуров и миннезингеров (см. «Вальтер фон дер Фогельвейде»). Отголоском учёной поэзии является склонность вагантов к формам диалогического обсуждения казуистики любви (conflictus, certamen).
Можно установить реминисценции античной поэзии и в описаниях и символике природы у вагантов, которые по яркости красок часто превосходят весенние зачины куртуазной лирики; с другой стороны, в символике природы у вагантов много совпадений с народной песней, бесспорно влиявшей на их поэзию. С мотивами любви в лирике вагантов соприкасается мотив вина и пьянства; из жанра застольных песен вагантов впоследствии сложились многочисленные студенческие песни: «Meum est propositum» (соч. «Архипииты» XII век), «Gaudeamus igitur», и другие.
Формально ваганты используют в своей сатире элементы религиозной литературы, - они пародируют её основные формы (видение, гимн, секвенция и т. д.), доходят до пародирования литургии («Missa gulonis») и Евангелия («Evangelium secundum Marcam argentis»).
В своей связи с античной поэзией ваганты - предвестники Ренессанса. Творчество вагантов анонимно, однако все же известны некоторые авторы: Готье из Лилля - он же Вальтер Шатильонский (вторая половина XII века), написавший «Contra ecclesiasticos juxta visionem apocalypsis»; Примас Орлеанский (начало XII века); немецкий вагант, известный под своим прозвищем «Архипииты» (Archipoeta, вторая половина XII века), и немногие другие.
Ваганты все время своего существования подвергаются преследованиям церкви и государства; в XVI веке они, сближаясь с бродячими профессионалами-жонглерами - «joculatores», - совершенно отождествляются с так называемым «vagabundi» (сбродом). На юге (кроме Италии, где ваганты засвидетельствованы) и на востоке Европы имели место только запоздалые зачатки движения вагантов.
Библиография
Carmina Burana, hrsg. v. Schmeller (Bibliothek des liter. Vereins in Stuttgart, B. 16) Du Mril, Posies populaires du M.-Age.
Wright Th. Latin poems commonly attributed to Walter Mapes Carmina cantabrigiensia. hrsg v. Strecker (Monumenta Germaniae, Berlin, 1926).
Gedichte Walters von Chatillon, hrsg. v. Strecker, Berlin, 1925.
Archipoeta, Gedichte, hrsg. v. Manitius, Mnchen, 1913.
Lehmann, Parodistische Texte des Mittelalters, Mnchen; Die Oxforder Gedichte des Primas, hrsg. v. W. Meyer (Nachrichten der Gtting. Gesellsch. d. Wiss., 1907).
Hubatsch, Die lateinischen Vagantenlieder des Mittelalters, Grl., 1870.
Bartoli A., L’evoluzione del Rinascimento, 1875.
Spiegel N., Gelehrtenproletariat und Gaunertum, 1902.
Lehmann, Die Parodie im Mittelalter, Mnchen, 1922.
Jarcho В., Die Vorlufer des Golias («Speculum», октябрь, 1928).
М. Л. Гаспаров, ПОЭЗИЯ ВАГАНТОВ (Поэзия вагантов. - М., . - С. 421-514)
Г. К. Косиков, СРЕДНИЕ ВЕКА И РЕНЕССАНС. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ (Зарубежная литература второго тысячелетия. 1000-2000: Учеб. пособие / Л. Г. Андреев, Г. К. Косиков, Н. Т. Пахсарьян и др. - М., . - С. 8-39)
Статья основана на материалах Литературной энциклопедии 1929-1939.
Википедия
Вага́нты (от лат. vagantes - бродячие), создатели латиноязычной поэзии, расцвет которой приходится на западноевропейское «высокое» Средневековье (конец 11 - начало 13 вв.), когда в находящихся на подъеме средневековых городах множатся школы, возникают первые университеты и складывается первая в истории Европы ситуация избытка образованных людей. Ваганты - клирики, не имевшие постоянного прихода и скитавшиеся от одного епископского подворья к другому, школяры и студенты, странствовавшие из города в город в поисках знаний и лучших учителей, беглые монахи: их объединяет причастность к латиноязычной культуре и существование «на обочине» общества. Самоназвание вагантов - голиарды (goliard, возможный перевод «обжоры», «винопийцы»; от лат. gula - глотка, произвольно возводили к имени их мифического прародителя - стихотворца-обжоры верзилы Голиарда, отождествлявшегося с Голиафом вследствие созвучия двух имен).
Поэзия вагантов - органичная часть средневековой клерикальной литературы и культуры. Вместе с тем, она тесно связана со средневековой народной смеховой культурой, наивысшим проявлением которой были карнавальные празднества. Подобно карнавалу, поэзия вагантов творит рядом с миром жестокой повседневности, всеобщей регламентации и аскезы особый «второй» смеховой мир, являющийся вывороченным наизнанку кривозеркальным подобием первого (ср. концепцию М. М. Бахтина). В стихотворениях вагантов (например, в «Чине голиардском») само их братство описывается как своеобразный «орден», живущий по уставу, пародирующему уставы традиционной монастырской жизни.
Размеры и строфика духовных песнопений используются вагантами для восхваления беззаботной распутной жизни, веселого времяпрепровождения в кабаке за игрой в карты и в кости, для воспевания достоинств и прелестей возлюбленных - девиц легкого поведения, для обличения жадности и лицемерия высокопоставленных церковников. Высмеивая эти и другие пороки отдельных церковников и даже клира в целом (разврат, симонию , невежество, злобу), ваганты, в конечном счете, стремятся к очищению мира от греха. Подобно карнавалу, поэзия вагантов нацелена не на разрушение, а на конечное утверждение существующего мироустройства и христианской этики.
Помимо церковной поэтической традиции истоками лирики вагантов являются вновь открытая в 11-12 вв. римская поэзия, прежде всего, лирика «певца любви» Овидия (т. н. «овидианское возрождение») и народная обрядовая поэзия (отсюда - распространенность в поэзии вагантов «весенних песен», жанра прения). Особое место в поэтическом наследии вагантов занимают «попрошайни» - стихотворения, в которых поэты, грозя разоблачением, выпрашивают блага у сильных мира.
Вагантская поэзия сохранилась в рукописных сборниках 13-14 вв. Среди них самый объемный (содержит около 250 произведений) - «Кармина Бурана» (Carmina Burana), рукопись которого была обнаружена в 1803 в одном из монастырей возле южнонемецкого города Берена (в лат. огласовке Беурана). Большая часть вагантской лирики анонимна. Установлены имена нескольких поэтов-вагантов. Самые значительные из них: парижский школяр Гугон, по прозванию «Примас Орлеанский» (ок. 1093-ок. 1160), автор знаменитого стихотворения о рваном плаще, пожертвованном ему жадным прелатом, Архипиита Кельнский (творил в 1160-е гг.), автор одного из известнейших вагантстких творений - «Исповеди» (Архипиита - рыцарь по присхождению, ставший клириком из любви к наукам и придворным поэтом
(minstral - от латинского ministerialis - «слуга») и т. д. Однако обычно слово ваганты употребляется в более узком смысле для обозначения бродячих поэтов , пользовавшихся в своём творчестве исключительно, или во всяком случае преимущественно, латинским языком - международным сословным языком духовенства . Первыми вагантами и были клирики , жившие вне своего прихода или вообще не занимавшие определённой церковной должности; со временем ваганты стали пополняться школьными студенческими товариществами , переходившими из одного университета в другой, как лишь позднее - уже в эпоху ослабления собственно поэзии вагантов - в эту группу начинают вливаться представители других сословий, в частности, городского.
Социальным составом этой группы определяются и формы и содержание поэзии вагантов. В формах своей лирической и дидактической поэзии ваганты тесно связаны картинами каролингской эпохи, в которой в разрозненном виде представлены все элементы вагантской формы (тоническое стихосложение , рифмы , лексика , стилистические украшения), а через неё - с латинской поэзией раннего христианства и античного мира . Для доброй лирики вагантов особенно велико значение Овидия («Наука любви» и другие произведения).
Влияние античной поэзии сказывается не только в мифологических аксессуарах (Венера , Амур , Купидоны , иногда даже нимфы и сатиры), которыми ваганты любили украшать свои произведения, и в именах действующих лиц (Флора , Филлида и т. п.), они любят слушать песни птиц, но и в концепции любви и образе возлюбленной, совершенно лишённых столь типичных для куртуазной лирики реминисценций феодальных отношений (куртуазное служение даме) и проникнутых чисто земной радостью плотского наслаждения; характерно, что описание нагого тела (интересна мотивировка в одной из песен - подсмотренное купанье) более свойственно вагантской поэзии, чем лирике трубадуров и миннезингеров (см. Вальтер фон дер Фогельвейде).
Творчество вагантов анонимно. Среди известных имён: французский поэт Вальтер (Готье) Шатильонский (вторая половина XII века), написавший «Contra ecclesiasticos juxta visionem apocalypsis»; Примас Орлеанский (начало XII века); немецкий вагант, известный под своим прозвищем «Архипииты» (Archipoeta, вторая половина XII века) и некоторые другие.
Вагантская поэзия сохранилась в рукописных сборниках XII-XIV вв. Среди них самый объёмный (содержит около 250 произведений) - «Ка́рмина Бура́на» (Carmina Burana), рукопись которого была обнаружена в 1803 в баварском монастыре Бенедиктбойерне (отсюда латинское название сборника). Музыка, на которую ваганты распевали свои стихи, (за редчайшими исключениями) не сохранилась.
См. также
Напишите отзыв о статье "Ваганты"
Примечания
Литература
- Carmina Burana, hrsg. v. Schmeller (Bibliothek des liter. Vereins in Stuttgart, B. 16) Du Méril, Poésies populaires du M.-Age. 1867
- Wright Th. Latin poems commonly attributed to Walter Mapes Carmina cantabrigiensia. hrsg v. Strecker (Monumenta Germaniae, Berlin, 1926).
- Gedichte Walters von Chatillon, hrsg. v. Strecker, Berlin, 1925.
- Archipoeta, Gedichte, hrsg. v. Manitius, München, 1913.
- Lehmann, Parodistische Texte des Mittelalters, München; Die Oxforder Gedichte des Primas, hrsg. v. W. Meyer (Nachrichten der Götting. Gesellsch. d. Wiss., 1907).
- Hubatsch, Die lateinischen Vagantenlieder des Mittelalters, Görl., 1870.
- Bartoli A., L’evoluzione del Rinascimento, 1875.
- Spiegel N., Gelehrtenproletariat und Gaunertum, 1902.
- Lehmann, Die Parodie im Mittelalter, München, 1922.
- Jarcho В., Die Vorläufer des Golias («Speculum», октябрь, 1928).
- Болдаков И. М. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
- М. Л. Гаспаров, ПОЭЗИЯ ВАГАНТОВ (Поэзия вагантов. - М., . - С. 421-514)
- Г. К. Косиков, СРЕДНИЕ ВЕКА И РЕНЕССАНС. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ (Зарубежная литература второго тысячелетия. 1000-2000: Учеб. пособие / Л. Г. Андреев, Г. К. Косиков, Н. Т. Пахсарьян и др. - М., . - С. 8-39)
Ссылки
- М. Гаспаров
В статье использован текст из Литературной энциклопедии 1929-1939 , перешедший в общественное достояние , так как автор - Р. Ш. - умер в 1939 году.
Отрывок, характеризующий Ваганты
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c"est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили. И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
Путь двух Иоаннов до Дувра был долгим и трудным. Но они подружились. Им казалось, что они знают друг друга целую жизнь. У обоих не было родителей. И теперь домом юношей был весь мир, а матерью - свобода. На дорогах Европы появлялось все больше людей, странствующих в поисках знаний. Расширился интерес к наукам. Складывалась новая городская культура, отражавшая вольнолюбивые идеи того времени, борьбу против засилия церкви, критический настрой горожан в отношении феодальных порядков. Ваганты всегда были в самой гуще культурной жизни городов. Их дерзкие стихи и песни звучали на площадях и улицах, призывая к справедливости:От монарха самого
До бездомной голи -
Люди мы и оттого
Все достойны воли.
Состраданья и тепла
С целью не напрасной,
А чтоб в мире жизнь была
Истинно прекрасной! В XII в. странствующих школяров с каждым годом становилось все больше. Они были полны надежд. Почти каждому из них удавалось, получив образование, в конце концов найти свое место в жизни. Они становились учителями, писцами, нотариусами, а подчас достигали и более высокого положения в обществе. Однако через пятьдесят - сто лет многие ваганты, обучавшиеся в университетах Парижа, Болоньи, Оксфорда, Саламанки, уже не смогут найти работу по призванию. Ученых людей станет больше, чем мест, которые общество сможет им предложить. Но ваганты не сдадутся, а еще больше укрепят свое братство - союз, возникший свободно, не требующий признания властей, объединявший образованных людей, связанных духовным родством и общей судьбой. Они его назовут "Орденом вагантов". Стихотворный "Устав Ордена вагантов", хотя и написан в шутливой форме, имеет глубокое содержание. В нем провозглашается равенство, братство всех людей независимо от их происхождения, чинов и звания:Будет ныне учрежден
Наш союз вагантов
Для людей любых племен,
Званий и талантов...
"Каждый добрый человек,-
Сказано в Уставе,-
Немец, турок или грек,
Стать вагантом вправе".
Кто для ближнего готов
Снять с себя рубаху,
Восприми наш братский зов,
К нам спеши без страху!
Все желанны, все равны,
К нам вступая в братство,
Невзирая на чины,
Титулы, богатство,
Наша вера - не в псалмах!
Господа мы славим
Тем, что в горе и слезах
Брата не оставим.
Признаешь ли ты Христа,
Это нам не важно,
Лишь была б душа чиста,
Сердце не продажно. В этих стихах звучит протест против сословных и религиозных установлений феодального общества, призыв к единению людей.
я нашла только это
Средневековая литература - явление, которым почти никто не интересуется. В школах ее не изучают, а ведь она так же богата и разнообразна, как литература более позднего времени. В Средние века существовали такие жанры, как рыцарский роман, изящные стихи трубадуров, воспевавших любовь к прекрасной даме, или героический эпос. Были саги, которые пересказывали народные легенды и мифы. Была острая на язык городская литература, которая породила басни и анекдоты.
А еще были стихи вагантов - то дерзкие и развязные, то просто веселые, а иногда тоскливые. В этих стихах авторы воспевали вольную жизнь и ее прелести, высмеивали жадность и лицемерие. Наиболее известна из их творчества застольная песня Gaudeamus, которая со временем превратилась в студенческий гимн.
Рассказ об этом пласте средневековой культуры начнем с краткого описания того, что такое ваганты, и значения слова, которым они назывались.
Ученые бродяги
В переводе с латыни «вагант» - это «бродячий». Первыми вагантами были представители духовенства: священники без прихода и монахи без монастыря. Позже так стали называть странствующих студентов. Не имея ни профессии, ни крыши над головой, такие студенты большими группами путешествовали по Европе. Они переходили из чтобы изучать нужные им науки.
Ваганты - это не только студенты, но и поэты. Будучи людьми грамотными, образованными, хорошо знавшими латынь, они ярко выделялись на фоне того невежества, которое в Средние века царило повсюду.
Церковь вагантов не любила, так как те часто высмеивали ее в своих стихах. Священники грозили поэтам загробными карами, называли богохульниками и развратниками. Нейтральный, а то и положительный оттенок значения слова «ваганты» не устраивал их, и поэтому они придумали другое прозвище - голиарды (от Goliath - сатана, или gula - огромная глотка, что означало пьяниц и горлопанов).
Однако даже такое название поэты сумели переиначить в свою пользу. Они заявили, что библейский Голиаф - не сатана, а великан, которого победил Давид. Что такое «вагант» в этом случае? Потомок Голиафа. Он могуч, как Голиаф, и такой же, как он, обжора и мастер сочинять стихи (некоторые авторы приписывали Голиафу именно такие качества).
Как были устроены европейские университеты
В науки не делили на гуманитарные и естественные. Была наука «вообще» и ученые «вообще». Но специализация университетов была более узкой, чем сейчас. К примеру, в Болонье изучали право, в Сорбонне - богословие, в Салерно - медицину. А что оставалось делать жадному до знаний студенту, который мечтал изучить и медицину, и право? Только идти в нужный ему университет - причем идти на своих двоих, ведь никакого общественного транспорта тогда не было.
Задачу облегчало то, что у всей Европы был международный язык - латынь. Все грамотные люди обязаны были ее знать. На обычные европейские языки тогда смотрели с легким презрением, как на грубые языки простонародья. Зато благодаря латыни студент из Швабии и студент из Англии легко понимали друг друга и могли в трудную минуту разделить друг с другом и одежду, и корку хлеба.
Как жили ваганты
Такая бродяжья жизнь не была редкостью в особенно в 11-13-м веках. Тогда многие срывались с насиженных мест и шли отвоевывать у «неверных сарацин» Палестину или становились пилигримами, чтобы поклониться христианским святыням. Вот и вагант - это паломник, только от науки.
Путешествовали ваганты всегда большими компаниями - в одиночку им было бы труднее выжить. В такой среде складывались почти братские отношения, основанные на взаимной выручке и бескорыстной помощи.
Как правило, студенты-бродяги жили бедно, не имели крыши над головой и не могли сытно пообедать. Когда они добирались до искомой цели - университета, начиналась многолетняя тяжелая зубрежка. В конце обучения тех немногих, кто это выдерживал, ждал экзамен - двенадцатичасовой диспут с двадцатью разными профессорами. Но тихо сидеть и зубрить ваганты не любили. Они верно служили Бахусу - богу виноделия - и прославляли радости жизни - выпивку, кабаки, зернь (игру в кости). У многих студентов процесс обучения так никогда и не заканчивался, растягиваясь на всю жизнь.
Простой народ недолюбливал вагантов, так как считал, что от этих буйных типов одни неприятности. Их не всегда пускали на ночлег, а иногда отгоняли от дома подальше, опасаясь, как бы они не украли что-нибудь из имущества.
Застольные стихи
Ваганты определений вроде «выпивоха» или «бродяга» не боялись, а наоборот, гордились ими. Среди их стихов много веселых, разгульных, воспевающих вино, Бахуса, попойки, азартные игры. Самое известное произведение такого рода - «Всепьянейшая литургия». Это пародия на церковную мессу. В ней стихотворные гимны чередуются с молитвами, написанными прозой.
Антиклерикальная сатира
«Всепьянейшая литургия» - это также образец антиклерикальной сатиры. Поэзия вагантов часто высмеивала церковь и священников, особенно доставалось Папе Римскому и другому высшему духовенству. В своих стихах ваганты осуждали их жадность, жестокость, развращенность и лицемерие. Появилась даже пародия на Евангелие, которая называлась «Евангелие от Марки Серебра».
О любви и о жизни
Ваганты сочиняли много стихов на любовные и философские темы. Любовь в их представлении далека от возвышенной романтики, от воспевания «дамы, прекраснейшей на свете». Женщины в такой поэзии - одна из радостей жизни, как и вино, и прекрасней всего - любовь плотская.
Ваганты - это философы, но особого рода. С одной стороны, их философия была близка к эпикурейской: избегать страданий, наслаждаться жизнью. С другой - в их поэзии нередко звучит мрачная нота: жизнь бренна, жизнь полна пороков, судьба безжалостна...
Вот отрывок из самого известного стихотворения вагантов на философскую тему:
О Фортуна,
Лик твой лунный
Вечно изменяется:
Прибывает,
Дня не сохраняется.
То ты злая,
То благая
Прихотливой волею;
И вельможных,
И ничтожных
Ты меняешь долею. (Перевод М. Гаспарова)
В 1936 году положил на музыку немецкий композитор Карл Орф. С этого мощного, драматичного номера начиналась и им же заканчивалась кантата «Кармина Бурана». «О, Фортуна» - одно из самых популярных музыкальных произведений в истории, оно звучит в фильмах, телевизионных шоу и даже в рекламе. Каждый человек слышал его хотя бы раз в жизни.
А вот что это за странное название - «Кармина Бурана»?
«Кармина Бурана»
В 1803 году в одном баварском монастыре была найдена рукопись 13-го века, содержавшая больше трехсот стихотворений. Она получила название Carmina Burana ("Буранские песни"). Эта рукопись - самый крупный и самый известный сборник поэзии вагантов. Она делится на четыре части: сатирические песни, любовная лирика, застольные песни, театральные представления. Есть раздел «Дополнения», в котором собрано все, что не вошло в предыдущие - например, песни на немецком языке (основной язык сборника - латынь).
Начало рукописи, которое содержало еще и церковные гимны, утеряно.
Кроме «О, Фортуна», есть и другие произведения из сборника Carmina Burana, которые стали популярными. Например, застольная песня In Taberna ("В таверне"), которую перепевали многие фолк- и рок-музыканты. Другое известное стихотворение - Hospita in Gallia («Во французской стороне»), в вольном переводе Льва Гинзбурга - «Прощание со Швабией». В 1976 году Давид Тухманов взял его для альбома «По волне моей памяти» и положил на музыку. Получилась песня «Из вагантов», которую исполнил Игорь Иванов.
«Гаудеамус»
Знаменитая песня Gaudeamus не всегда была студенческим гимном. Эта застольная песня вагантов появилась примерно в 13-м веке. Ее родиной считается либо либо Гейдельбергский университет в Германии. Несколько столетий «Гаудеамус» никто не записывал, текст песни передавался устно. Впервые он был напечатан в 1776 году. Через пять лет, в 1781 году, писатель Киндлебен творчески обработал текст «Гаудеамуса», придав ему тот вид, в котором он существует и по сей день.
«Гаудеамус» - произведение, в котором мало торжественности. Наоборот, оно типично для лирики вагантов. Эта песня призывает веселиться, пока не закончилась жизнь, которая так коротка и быстротечна.
Известные ваганты
Большую часть стихотворений в таких сборниках, как Carmina Burana или менее известная «Кембриджская рукопись», написали анонимы. Но все же имена нескольких поэтов-вагантов сохранились в веках и дошли до наших дней.
Самые прославленные ваганты - это Примас Орлеанский (Гуго), Архипиита Кёльнский и Вальтер Шатильонский.
О жизни Примаса Орлеанского известно мало - он жил в 11-м веке, учился в Орлеане, а слово «примас» по-латыни означает «старейшина». Свои стихи он писал подчеркнуто грубоватым, простонародным языком, описывал жизнь бродяги и побирушки, рассказывал о хождении по борделям.
Архипиита - это псевдоним, означающий «великий поэт». Настоящее имя автора не известно. Из его творчества сохранилось всего несколько стихотворений - это, например, «Во французской стороне», а еще «Исповедь».
Творчество Вальтера Шатильонского, жившего в 12-м веке, разнообразно - это и любовные стихи, и антицерковная сатира, и поэма «Александреида», рассказывающая об Александре Македонском. После него осталось несколько десятков стихотворений. Их можно найти в таких сборниках, как Carmina Burana или "Сент-Омерская рукопись".