На одной лишь Чернобыльской АЭС работает около 2500 человек, это не считая других предприятий зоны отчуждения. Что же делают все эти люди на не генерирующем энергию атомном объекте в настоящий момент и что там будет происходить в будущем?
Условно все происходящее на ЧАЭС сегодня можно разделить на три взаимопересекающихся направления:
1) окончательный вывод предприятия из эксплуатации;
2) работа по международным проектам;
3) превращение Объекта «Укрытие» в экологически безопасную систему, или, если очень упрощенно, строительство «Арки».
Первое направление предполагает активную деятельность на промышленной площадке аж до 2065 года. На сегодняшний момент из всех остановленных реакторов и бассейнов выдержки все ядерное топливо (больше 20 тысяч отработавших тепловыделяющих сборок) выгружено и перемещено для временного хранения в хранилище отработавшего ядерного топлива (за исключением 53 поврежденных тепловыделяющих сборок, находящихся в бассейнах выдержки 1-го и 2-го блоков, их извлекут в течение следующего года и разместят в ХОЯТ-1 в специальных каналах).
До 2022 года предполагается окончательно закрывать и консервировать все реакторы и наиболее «грязное» оборудование, после чего в течение более 20 лет (до 2045 года) планируется длительный период «ожидания», во время которого по расчетам произойдет природный полураспад радионуклидов, а значит и снижение оборудования и конструкций. В это время будут демонтироваться внешние конструкции.
Затем еще 20 лет все оборудование внутри помещений, а заодно и нестабильные элементы зданий, также будут демонтировать, что можно — дезактивировать и выводить из-под регулирующего контроля, пускать на металлолом, что нельзя — захоранивать, шатры блоков будут спускать, площадку очищать.
Изначально планировалось, что самое правильное — это к 2065 году превратить промплощадку в «Бурое пятно» и «забыть» про эту территорию. Однако, учитывая специфику зоны отчуждения, потенциал персонала и прочие факторы, сейчас речь идет о том, что наиболее оптимально будет интегрировать площадку ЧАЭС в промышленный комплекс Украины. Т. е. создать там «околоядерные» производства — например, по переработке и хранению радиоактивных отходов, отработавшего топлива и т. д. , что уже и сегодня частично реализуется в рамках второго упомянутого направления «международные проекты».
На настоящий момент в рамках проектов международной технической помощи
(которая подразумевает совместное финансирование Западом и Украиной) на ЧАЭС реализуется больше 10 проектов, без которых снять энергоблоки с эксплуатации попросту нереально.
Фото: пресс-служба ЧАЭС, chnpp.gov.ua
Например, за время эксплуатации на ЧАЭС накопилось около 20 тысяч метров кубических жидких радиоактивных отходов и больше 300 тысяч метров кубических твердых радиоактивных отходов. Как уже упоминалось выше, предстоит демонтировать и дезактивировать оборудование, конструкции активной зоны, включая графит, песок, металл и т. д. Чтобы как-то разобраться со всеми этими озерами и горами радиоактивных материалов, были построены завод по переработке жидких радиоактивных отходов (ЗПЖРО) и комплекс по обращению с твердыми радиоактивными отходами (ПКОТРО). В первом планируется упаковывать больше сорока 200-литровых бочек в сутки, во втором — 20 метров кубических ТО в сутки. Для того чтобы было во что паковать РО, на площадке был построен комплекс по производству бочек и контейнеров (около 35 тысяч металлических бочек и 700 железобетонных контейнеров в год). Чтобы измельчать «негабаритные» отходы, осуществляется модернизация установки по резке длинномерных отходов. Чтобы хранить вынутое из реакторов отработавшее ядерное топливо, построено хранилище (ХОЯТ-2, 21 тысяча ОТВС).
Отдельно стоит упомянуть строительство Централизованного хранилища отработавшего ядерного топлива (ЦХОЯТ), старт которому был дан 26 августа этого года. В первую очередь строительство такого объекта позволит укрепить энергетическую независимость Украины. До недавнего времени все отработавшее топливо с украинских АЭС за немалые суммы — порядка 200 млн. долларов в год — вывозилось для последующей переработки в Россию. Россия извлекала из ОЯТ все ценные элементы, а топливо — уже в виде радиоактивных отходов — возвращалось обратно.
Между тем сегодня все страны пошли по пути «отложенного решения»: они не перерабатывают ОЯТ, а временно размещают его в хранилищах в надежде, что в ближайшее время развитие прогресса приведет к появлению технологий, позволяющих максимально эффективно повторно использовать отработавшее топливо.
Фото: пресс-служба ЧАЭС, chnpp.gov.ua
Предположительно, затраты на строительство и эксплуатацию ЦХОЯТ будут почти в четыре раза меньше, чем совокупные расходы, которые сегодня несет Украина, вывозя ОЯТ в Россию. После строительства пускового комплекса (предполагается, что это случится в 2017 году) отработавшее топливо Хмельницкой, Ровенской и Южно-Украинской АЭС будет направляться в собственное ЦХОЯТ. Проектная вместимость хранилища предположительно будет составлять 16,53 тысяч отработанных тепловыделяющих элементов, а период эксплуатации — 100 лет.
И это — лишь часть работ по международным проектам.
Наконец, третье направление деятельности ЧАЭС — это Новый Безопасный Конфайнмент , больше известный как «Арка».
Вряд ли кто-то еще не слышал, что возведенный после аварии в героической спешке (за 206 дней) «Саркофаг» крайне негерметичен и через дырки в крыше по ночам на тебя грустными светящимися глазами смотрят шитики. В этом мифе есть часть правды.
- Во-первых, внутри разрушенного реактора осталось около 180 тонн топлива, превратившегося в топливо-содержащие массы, в результате чего уровни радиации внутри и сегодня достигают тысяч рентген.
- Во-вторых, действительно, герметичность сооружения всегда оставляла желать лучшего, общая площадь щелей в кровле и стенах на момент его сдачи составляла 1000 кв.м. После стабилизации строительных конструкций и работ по ремонту легкой кровли в 2008 году ситуация, несомненно, улучшилась, но не кардинально.
- В-третьих, срок безопасной эксплуатации «вновь возведенных металлических конструкций» объекта «Укрытие» составляет 30 лет, то есть заканчивается в 2016 году.
Фото: пресс-служба ЧАЭС, chnpp.gov.ua
Чтобы одним махом решить все эти проблемы, было решено на ближайшие 100 лет накрыть весь «Саркофаг» здоровенной аркой с пролетом в 257 метров, ростом выше 100 метров (это 35-этажный дом), больше 160 метров длиной (это полтора футбольных поля) и весом в 30 тысяч тонн с лишком. Нет нужды останавливаться на том, какой нереальный объем подготовительных работ был проделан, чтобы просто начать стройку (лишь один штришок: с места будущего строительства было вывезено больше 55 тысяч метров кубических твердых радиоактивных отходов и технологических материалов), мы говорим о настоящем моменте.
Сегодня у нас подняты две части «Арки»: Восточная (октябрь 2013) и Западная (октябрь 2014) — и максимально приближены друг к другу. В ближайшее время обе части будут соединены между собой, в Западной части в течение ближайших недель будут домонтированы опорные части и боковые сегменты. Затем в течение пары лет всю конструкцию наполнят всевозможным полезным фаршем, типа вентиляционных систем, и надвинут эту громаду на старый, обветшавший «Саркофаг», что позволит безопасно разбираться с его кровлей и внутренностями.
Фото: пресс-служба ЧАЭС, chnpp.gov.ua
Теперь вы знаете о ЧАЭС немножко больше. И хочется надеяться, что это знание трансформируется в вывод, озвученный директором предприятия Игорем Грамоткиным:
«Персонал ЧАЭС — это уникальные специалисты высочайшего уровня, в силу своего профессионализма легко перестроившиеся с задач по эксплуатации атомной электростанции и выработки электроэнергии на задачи обеспечения защиты населения и окружающей среды от влияния ионизирующего излучения. Чернобыльская АЭС — это наглядный пример динамики профессионализма. Наша основная задача сегодня — это забота о людях, забота о безопасном будущем. Да, мы помним о нашем непростом прошлом, ценим уроки, которые нам дала история станции, но при этом мы стремимся жить в сегодняшнем дне, оставаться современными, профессиональными, востребованными, чтобы у всей Украины было безопасное будущее, которое мы в меру сил строим уже сегодня» .
Всем безопасного будущего!
На фото — разрушенный, опустевший город. Фотография наглядно показывает, насколько сильными были разрушения после .
Выселение жителей
Вопросы вроде «Чернобыль сегодня 2016 живут ли там люди фото» заслуживают действительно большого внимания, так как привел к непоправимым последствиям. На фото можно увидеть, что большое количество жителей было эвакуировано с места происшествия для защиты от патогенных повреждений. Дворы домов опустели и поросли зеленью.
Разрушенные здания
Город Чернобыль — живут ли там люди? Фото на этой странице показывают большие опустевшие здания: жилые дома, школы, больницы… На опустевшей территории встречаются только вещи, оставленные много лет назад в спешке убегающими жителями.
Пустынные улицы
Фото домов в Чернобыле, где живут люди, демонстрирует разваленные и давно забытые районы и переулки. Когда-то там жили люди, но теперь они — лишь память о страшных .
Опустевшие школы
Большой и цветущий город после техногенной катастрофы стал местом отчуждения и забытья. В зданиях, в которых уже давно никто не живет, не учится и не работает, гуляет ветер.
Жилые районы
Выше вы можете видеть еще одно фото города Чернобыля. Живут ли там люди? После техногенной катастрофы многие районы были полностью опустошены. Когда-то тут играли дети, а сегодня на асфальте лежат их игрушки, покореженные временем и радиоактивные.
Многоквартирные здания
Запущенными остались не только многочисленные заводы, но и жилые дома, в которых сегодня уже никто не живет. На фото выше видно некогда большие и цветущие многоэтажки, которые сегодня поросли мхом и посерели от времени.
ВАЖНО ЗНАТЬ:
Жители города
Кроме небольшого количества старых людей, которые после катастрофы не пожелали покидать свои родные места, на улицах города можно встретить разве что .
Чернобыль сегодня 2016 Живут ли там люди фото
В небольшим сельских поселениях или отдаленных от реактора районах сегодня можно встретить пенсионеров и старичков, который остались в городе после происшествия и до сих пор проживают на заброшенной .
Старые деревни
Поселки, в которых под Чернобылем до сих пор живут люди, пребывают в полном или частичном запустении, потому что в них живут всего несколько семей, занимающихся натуральным хозяйством вдали от мира.
Свидетели катастрофы
В поселках под Чернобылем можно встретить пенсионеров, которые своими глазами видели катастрофу и были в ее центре. Такие люди навсегда запомнят тот день, который кардинально и бесповоротно изменил их жизни.
Праздник в центре катастрофы
Несмотря на немногочисленность местных жителей Чернобыля, жизнь в этом месте все же продолжается, люди пытаются находить радости в каждом дне и делиться ею с окружающими.
Разрушение и опустение
На фото многоэтажного жилого дома видно, как катастрофа обесценила все удобства и прелести тогдашней жизни, буквально уничтожила значимость материального перед опасностью утраты жизни.
Разрушенные квартиры
Время было безжалостным ко всему, что осталось после жизни людей в Чернобыле. На фото видно разрушенную и старую квартиру, в которой когда-то протекала радостная и счастливая жизнь людей.
Старые дома
Последняя фотография на тему «Чернобыль сегодня 2016 живут ли там люди фото» передает всю горечь событий, случившихся в 1986 году. Женщина на фото выше находится в месте, где некогда провела свое детство. Сегодня здесь царит полное запустение и разрушение, которому суждено продлиться еще много сотен лет.
Православная Церковь везде, где бы она ни находилась — иногда в местах, совсем не предназначенных для жизни, — преображает собой все вокруг. Яркий пример тому — храм пророка Илии в 30-километровой зоне отчуждения вокруг Чернобыльской АЭС.
На всей территории Зоны царит разруха и запустение, а храм стараниями настоятеля и горстки прихожан ухожен, и в нем идут службы. В том, что православный храм — единственный островок нормальной жизни Чернобыля, убедились корреспонденты «Нескучного сада» диакон Федор КОТРЕЛЕВ и Константин ШАПКИН.
Каждый год 26 апреля рядом с тем самым 4-м энергоблоком проходит собрание в память всех погибших от катастрофы. Вот уже несколько лет стараниями отца Николая Якушина церемония начинается с панихиды.
А в 1. 23 ночи 26 апреля колокол, установленный во дворе Ильинского храма в Чернобыле, звонит столько раз, сколько лет прошло со дня катастрофы. В этом году колокол звонил 21 раз
Строительство Чернобыльской атомной электростанции (ЧАЭС) началось в 1970 году в 19 километрах от райцентра Киевской области г. Чернобыля. В том же году в двух километрах от атомной станции был построен город Припять, в котором поселился обслуживающий персонал ЧАЭС — на момент аварии численность населения города составляла 60 тыс. человек (в Чернобыле проживало 15 тыс. человек). 26 сентября 1977 года первый энергоблок ЧАЭС дал первые киловатты электричества. Спустя 19 лет, в ночь на 26 апреля 1986 года по до сих пор не выясненным причинам произошел взрыв на 4-м энергоблоке, повлекший за собой выброс гигантского количества радиоактивных материалов в атмосферу. В ликвидации последствий аварии на ЧАЭС участвовали около 500 тыс. человек. С первых дней аварии и по сей день вокруг ЧАЭС действует 30-километровая зона отчуждения, в которую можно попасть только по специальному разрешению. Внутри зоны вокруг различных объектов установлены специальные зоны меньшей площади.
Доска, установленная во дворе храма Илии Пророка. «Звон скорби. Остановись и склони голову - перед тобой Древлянская земля в горе ядерной катастрофы. Перед народом, который жил здесь веками и, как песок, рассыпался по всему свету. Боже, помоги нам грешным преодолеть эту беду»
В Чернобыль (19 км от ЧАЭС), в отличие от Припяти (3 км), люди возвращаются
Припять была построена в 1970 году всего в трех километрах от атомной станции, чтобы жившим в городе сотрудникам ЧАЭС удобно было добираться до работы. Эта близость и погубила город: здесь радиационный фон так высок, что жить совершенно невозможно
Уже 21 год, как в город ядерщиков Припять строжайше запрещен въезд: катастрофа 1986 года, причины которой до сих пор не выяснены, сделала город опасным для людей. Лишь мародеры и прочие искатели приключений проникают в Зону. Это они оставили свои рисунки на стенах зарастающего лесом припятского дома культуры
Чернобыльская тишина
Пустые дома, заросшие мелким, сорным лесом и оплетенные джунглями плюща. Десятки, сотни пустых домов. Если окна закрыты ставнями, дом похож на покойника с закрытыми глазами. А если ставни распахнуты и оконные проемы зияют пустотой, тогда это похоже на предсмертный крик. Машин здесь практически нет, и поэтому стоит полная тишина, нарушаемая только пением птиц, от которого становится еще жутче.
Город Чернобыль — это Зона. Кто-то называет ее мертвой, кто-то по-официальному зоной отчуждения, но все говорят «зона». Все время вспоминаешь «Сталкер» Тарковского.
Время от времени по зарастающим мелколесьем улицам проходят люди, одетые в камуфлированную униформу. На груди — нашивка с группой крови, в кармане — маленький дозиметр, который регулярно нужно сдавать на проверку для того, чтобы узнать, сколько на твою долю досталось радиации. Эти люди работают в «Чернобыльсервисе» и нужны здесь для обслуживания саркофага. Это дозиметристы, постоянно замеряющие радиоактивный фон в Зоне, это инженеры и строители, поддерживающие в порядке железобетонный саркофаг, укрывающий 4-й энергоблок станции, это водители спецтехники, вывозящей радиоактивные предметы в специальные захоронения. С одним и сотрудников «Чернобыльсервиса», дозиметристом Николаем из Таганрога, корреспонденты «НС» познакомились вскоре по приезде в Чернобыль.
Гуляя по городу, мы очутились в Парке памяти — на площадке, поросшей травой, стоят свежевыкрашенные пожарные машины, БТР и другая спецтехника. Мы решили приложить к машинам карманный дозиметр, который моментально показал повышенную радиацию. В этот момент раздался громкий крик: «Вы что там делаете?! Немедленно назад!» Кричал человек средних лет в камуфлированном костюме и с большим дозиметром через плечо. «Там может быть повышенный фон», — сообщил нам Николай. Но посмотрев на цифры, зафиксированные нашим прибором, дозиметрист не на шутку испугался: «Это, хлопцы, что-то слишком много!» Николай побежал к технике и включил свой дозиметр. Впрочем, найти «грязное пятно» ему не удалось: видимо, пятнышко было небольшое, а показать точное его место мы не могли.
Люди в камуфляже - инженеры, дозиметристы, строители - работают на саркофаге, укрывающем 4-й блок ЧАЭС. «Должен же кто-то делать эту работу», - говорят они
Контроль за уровнем радиации в Чернобыле обязателен
Памятник героям Чернобыля. Прототипом этого монумента послужил пожарный расчет ЧАЭС, дежуривший в ночь катастрофы. Почти все его бойцы погибли
Таких людей, как Николай, здесь, в Зоне, несколько сотен. Они приезжают на несколько дней и возвращаются домой — это называется вахтовый метод. «Ну должен же кто-то делать эту работу, — спокойно говорят они. — Да и зарплаты тут повыше, чем с той стороны зоны».
26 апреля исполнился 21 год с того дня, когда очень симпатичный украинский городок стал одним из синонимов беды, ужаса, катастрофы. Ночь на 26 апреля 1986 года, когда взорвался реактор 4-го энергоблока Чернобыльской атомной электростанции, разделила жизнь тысяч людей на «до» и «после». И эта борозда настолько глубоко прошла по жизням людей, что до сих пор, почти через двадцать один год, они помнят каждую минуту трагедии. Например, один вспоминает: «Утром 27-го в полдевятого выхожу я из дома, а навстречу люди в химзащите…» — «Да нет, в полдевятого их еще не подвезли, это уже днем было, ближе к двенадцати!» И так чернобыляне и припятяне могут рассказывать все поминутно. Многие говорят, что катастрофа снится им все эти годы, а Зона как бы не желает отпускать их. «Мне было тринадцать лет, когда произошел взрыв, — вспоминает киевлянин Роман. — Жили мы в Припяти: родители работали на станции. Помню, как только узнал от ребят про аварию, хотел взять в гараже мопед и поехать к станции — мы ведь ничего тогда не понимали. Но не смог открыть ворота гаража: замок заклинило, так и не поехал. Может, потому и живу до сих пор. На следующий день нас эвакуировали. Прошло столько лет, а я все равно каждый год приезжаю и в Чернобыль, и в Припять. Почему? Не знаю, тянет, и все. Мне все эти годы каждую ночь снится Припять! И только несколько лет назад у меня прошло постоянное чувство беспокойства, которое было все годы после аварии». Сейчас в Припяти абсолютно пусто. Радиационный фон в городе очень высок, жить там совершенно нельзя. Блочные многоэтажки стоят пустыми, улицы зарастают лесом. В квартирах валяются сломанная мебель, обрывки обоев, одежда, обувь. Пол усыпан битым стеклом. Это результат 20-летней деятельности времени и мародеров. По оценкам инженеров, эти дома никогда уже не станут жилыми: слишком большая степень разрушения.
Cамоселы
Узнав о том, что в Чернобыле нас интересует все, наш новый знакомый, автомеханик «Чернобыльсервиса» Петро, решил показать самое, с его точки зрения, важное – самоселов: «Представляете, некоторые из них даже в дни всеобщей эвакуации, когда все драпали отсюда, не уехали. Вот к таким и идем!» По чернобыльским улочкам Петро ведет нас куда-то в глубь кварталов. Сумерки стремительно переходят в ночную тьму, на часах девять вечера. Только потом нам сказали, что в Чернобыле есть комендантский час, 20.00, после которого любые передвижения по городу строжайше запрещены. Но то ли нам повезло, то ли Петро знал, где идти, — нас не поймали. Только с наступлением ночи в Чернобыле становятся видны признаки человеческого жилья — кое-где в окошках горит свет. Есть тут, правда, несколько пятиэтажек, где живут вахтовики, — там всегда людно и светло. Но в основном Чернобыль весь одноэтажный, частный. До революции город находился в черте оседлости, и здесь было больше половины евреев. В Чернобыле до сих пор показывают могилу одного и основателей хасидизма Наума Чернобыльского. В годы Великой Отечественной войны большинство евреев были уничтожены немцами. И все равно, если бы не катастрофа, город мог бы походить на Витебск с картин Шагала: маленькие, когда-то беленые домики, какие-то плетенные из веток сарайчики…
А свет в окошках — это самоселы, люди, по разным причинам выбравшие жизнь между пятен радиоактивного загрязнения, с дозиметром в руках. В основном это старики-пенсионеры, которым, как они сами говорят, нечего терять. Их тут десятка два-три.
Петро все двадцать лет, прошедшие с катастрофы, работает в Чернобыле вахтовым методом в автомастерской. «Во-первых, я люблю Чернобыль, во-вторых, здесь есть работа, а за Зоной нет», — объясняет он. С уверенностью частого гостя Петро перемахивает забор, отворяет изнутри калитку, стучит в окно: «Семеныч, открывай!» Хозяин, старый, но все же еще не дряхлый человек, впускает нас в дом: «Степан Семеныч, — представляется он, — а це жинка моя, бабка Наталка». Бабушка несколько испугана, но, увидев знакомую физиономию Петра, улыбается и приглашает нас войти. В доме все несколько ветхо и чуть-чуть запущено, как бывает у стариков. Но в каждом красном углу — по добротной большой иконе, и от этого возникает чувство основательности и уюта. На книжной полке фотография хозяев в молодости — все как положено, — на столе свежие булки, испеченные бабкой Наталкой.
Степан Семенович и баба Наталка - коренные чернобыляне. «После аварии дали нам квартиру в другом городе, - рассказал Степан Семенович, - съездил я, посмотрел и понял: не сможем жить на чужбине. Так и остались здесь, в Чернобыле. И ничего, живем»
После Катастрофы им дали жилье в одном из городов Украины, но съездив туда на пару дней, Семеныч понял: жить не стану. И они вернулись в Чернобыль.
— Как же вы жили? Не страшно было?
— А так вот и жили. Когда станция взорвалась, мы как раз картошку сажали, помидоры. Так что с голоду не помирали. Да и магазин работал: ликвидаторам же тоже надо было как-то жить, — вспоминает Степан Семеныч.
Город стремительно пустел, к началу мая вывезли женщин, стариков и детей, чуть позже мужчин. Во избежание паники людям говорили, что они покидают свои дома на два-три дня, так что брали с собой деньги, документы и смену белья. Едва Чернобыль опустел, началось мародерство. Сначала по домам в поисках добра прошлась милиция, потом военные, а уже позже стали наведываться «специалисты широкого профиля». «Помню, — рассказывает Семеныч, — в первые дни я не раз воевал с милицией. Да-да, выйду, бывало, с топором и прямо так и говорю: а ну, мол, ложи взад все, что взял, а не то я тебе всю машину поразбиваю!»
Живут самоселы на пенсию и с огорода. Конечно, прежде чем копать новую грядку, «прозванивают» землю дозиметром. Если дозиметр показывает повышенный фон, копают в нескольких метрах в стороне. Еще ловят и едят рыбу из реки Припять, на которой стоит город. Уверяют, что радиации в рыбе даже меньше, чем в купленной в Киеве на базаре. Едят и грибы из окрестных лесов. Но только белые: они единственные почему-то не накапливают радиации. «Радиации мы не боимся, — говорят самоселы, — ведь живы же мы до сих пор, значит, не так она и страшна! А те, кто тогда уехал из родных мест, — где они сейчас? Да большинство уже поумирало, а мы тут жили, живем и будем жить, пока от старости не помрем!»
Созижду Церковь Мою
Спросите у любого человека в Чернобыле, пусть он вахтовик и приехал сюда впервые только вчера, как пройти к Ильинскому храму. Вам покажут. Потому что храм пророка Илии — это, без всякого преувеличения, самое живое место на всю 30-километровую зону отчуждения. У самоселов жизнь, а в церковной ограде Ильинского храма — поистине Жизнь с большой буквы. Если Чернобыль и все населенные пункты Зоны чем дальше, тем больше погружаются в заросли и разваливаются, то здесь вдоль аккуратных гравийных дорожек цветут цветы, здесь стриженый газон, на котором расставлены столы для летних трапез. Здесь свежевыбеленные стены и сияющие золотом купола. После прогулки по пустому и безмолвному Чернобылю чувствуешь себя, как послы князя Владимира в святой Софии. Кажется, что даже птицы здесь поют громче.
А всего семь лет назад храм был под стать общечернобыльскому пейзажу: заколоченные окна, покосившиеся купола, облупленные стены. И так было до тех пор, пока хватало сил на это смотреть у бывшего прихожанина Ильинского храма Николая Якушина. Сейчас протоиерей Николай Якушин — настоятель Ильинского храма, а тогда он был просто механизатором, сотрудником одного из агрокомплексов. «Понимаете, — рассказывает о. Николай, — я коренной чернобылянин, и жена моя, матушка Любовь, тоже здешняя. Мы после аварии, конечно, уехали, нам в Киеве квартиру дали, но в Чернобыль все равно регулярно приезжали: на кладбище могилки навестить, посмотреть на родные места. А храм Ильинский нам особенно дорог: мы здесь и крестились, и венчались, здесь и мама моя, и бабка прихожанками были. В общем, любим мы его очень».
Однажды приехав в Чернобыль, Николай Якушин увидел, что храм попросту начал разваливаться: главка на колокольне вот-вот упадет, крыльцо отломилось от стены и врастает в землю. Он понял: надо что-то делать. Пошел в администрацию зоны отчуждения: дайте досок, дайте кровельное железо, дайте краску. «Там удивились: а ты кто такой? — вспоминает о. Николай. — Я им: да я прихожанин этого храма! А они и говорят: шел бы ты отсюда. Я и пошел — к владыке Митрофану».
Викарий Киевского митрополита архиепископ Переяслав-Хмельницкий Митрофан встретил Николая приветливо. «А я ему и говорю: нельзя ли назначить в Чернобыль настоятеля, а то меня, как лицо неофициальное, все гоняют? Владыка говорит: будем искать. Проходит месяц, вызывает меня владыка и говорит: а ты ведь у нас в семинарии учишься? Я тогда и вправду учился в семинарии: поступил просто так, для повышения образования. А он: вот ты и принимай приход в Чернобыле, а то у нас никто не хочет туда ехать, боятся». Так Николай Якушин стал диаконом, а потом и священником.
Настоятелем храма в Чернобыле должен быть именно такой человек. Отец Николай совмещает в себе невероятную энергию (ведь Чернобыль — все-таки город энергетиков!) с удивительной добродушностью: с его лица никогда не сходит улыбка, а представить себе его рассерженным просто невозможно! Все светские навыки — инженерные, технические, механизаторские, строительные — очень пригодились новому настоятелю Ильинской церкви. «Купол выравнивал самолично, — с нескрываемой гордостью сообщает матушка Любовь. — Смотреть страшно было, но построил какие-то подмостки, обвязался веревкой, помолился и полез». Ремонтом в храме руководил тоже сам отец-настоятель. Украшал храм тоже сам: про что ни спросишь в храме — про причудливые ли металлические цветы на дверях, про гробницы, в которых покоятся частицы святых мощей, — на все один ответ: а это батюшка сам сделал. Конечно, во всем отцу Николаю помогает его матушка. Она и за ящиком, и на клиросе, и в приходской гостинице, где останавливаются гости вроде корреспондентов «НС» или духовенство, приезжающее иногда сослужить с отцом Николаем, и в трапезной. Одним словом — гармония. Единственное, о чем приходится жалеть, — это очень малочисленный приход. Но откуда ему здесь, в Чернобыле, быть большим? Самоселы — стары и немощны, вахтовики — загружены работой. И все же приход, хотя и маленький, есть и в Чернобыле. На воскресной литургии бывает пять-шесть человек, на праздники — побольше. В такие дни церковного года, как Великая суббота, Пасха и Радоница, которую здесь называют «Гробки», приезжает по несколько сот человек.
Конечно, отцу Николаю приходится нелегко: маленький приход — маленький доход. А работ в Ильинской церкви требуется очень много: и отопление провести, и крышу перекрыть, и вырубить мелколесье, которым за годы, прошедшие после Катастрофы, зарос церковный двор. Три года назад настоятель поехал за советом к своему архиерею: как быть? И владыка Митрофан благословил отца Николая совершать крестный ход по украинским епархиям с чтимой иконой Ильинской церкви — образом свт. Николая. Согласно храмовой описи, эта икона уже в XVIII веке почиталась как чудотворная: от нее неоднократно были зафиксированы случаи исцеления. Вот с этой иконой и проезжает отец Николай по приходам. Все пожертвования идут на поддержание Ильинской церкви: «Мы так и говорим: святитель Николай нам послал отопление в храме. Очень большой помощник!» — рассказывает матушка Любовь.
А в прошлом году, на двадцатилетнюю годовщину Чернобыльской аварии, Ильинскому храму была пожалована митрополитом Киевским еще одна святыня: икона Спас Чернобыльский — пожалуй, одна из самых необычных по иконографии икон, какие нам доводилось видеть. Христос, Богородица, архангел Михаил, души погибших в Катастрофе, спасатели в противогазах, врачи и энергетики в белых халатах — необычные, слишком «современные» персонажи очень убедительно напоминают, насколько недавно произошла чернобыльская трагедия. Образ был написан в 2003 году по благословению Блаженнейшего митрополита Киевского Владимира. В прошлом году отец Николай с двумя иконами проделал путь от Севастополя до Чернобыля: есть предание, что таким маршрутом шел, проповедуя Евангелие, св. апостол Андрей Первозванный. «Поскольку Чернобыль так или иначе затронул каждую семью, люди с большим волнением и с большой верой приходят к этому образу», — говорит отец Николай.
«Батюшка, так сколько у вас прихожан?» — «Знаете, иногда нам кажется, что очень мало, три старичка. А иногда мы прямо ощущаем, что прихожан у нас сотни! Ведь Чернобыль — это явление как бы всемирное!»
Штат Ильинской церкви невелик: батюшка, матушка, два истопника и… собственный, «штатный» звонарь — вахтовик Николай. Он приезжает из Киева не только во время своей вахты, но и в свободные дни. Именно он в ночь на 26 апреля, ровно в 1.23, когда исполняется годовщина Катастрофы, звонит в висящий на церковном дворе у поклонного креста колокол. Звонит столько раз, сколько лет прошло с аварии. И этот звон заявляет на всю Зону: в Чернобыле есть Церковь, которую не одолеют врата ада! В Чернобыле совершается Божественная Литургия. И это значит, что в Чернобыле есть место, где Жизнь победила смерть. Значит, у Чернобыля есть надежда, у Чернобыля есть будущее. Вернется ли в Чернобыль нормальная жизнь — не знает никто: можно ли очистить всю местность от радиоактивных пятен — неизвестно. Но православная жизнь в Чернобыле будет, в Ильинский храм будут приезжать люди. Пока храм будет — будет и жизнь.
В день годовщины аварии на Чернобыльской АЭС молебен служили прямо на территории станции. На такие молебны всегда приезжает очень много народа. В этот раз среди клириков был и корреспондент «НС» диакон Федор Котрелев
Эпилог
На пороге храма архангела Михаила в с. Красно, в трех километрах от ЧАЭС, дозиметр показывает 4-кратное превышение предельно допустимого уровня радиации. Но стоит перейти порог храма, как радиационный фон становится нормальным - таким же, как в Москве
Путешествуя по Зоне, мы посетили оставленную жителями деревню в трех километрах от реактора. В деревне стоит деревянная церковь архистратига Михаила. На улице, около церкви, уровень радиации превышает предельно допустимый в четыре раза. В обычных зданиях радиация меньше, поскольку туда не попадает с улицы радиоактивная пыль, но все-таки показания дозиметра далеки от нормы. Внутри же храма дозиметр показывает «нормально». Поистине в Церкви для смерти просто нет места!
Предлагаем вашему вниманию еще несколько фотографий, привезенных нашими корреспондентами из Чернобыля, Припяти и окрестностей
В храме Архистратига Михаила (с. Красное)
В Припяти…
…улицы давно превратились в рощи
Там, где почти нет людей, благоденствуют звери. Они здесь ходят, почти никого не боясь
Зона отчуждения ещё с середины 90-х годов прошлого века привлекает туристов и так называемых сталкеров, нелегально проникающих на заражённую территорию. Первые из них начали посещать зону после создания агентства информации, международного сотрудничества и развития «Чернобыльинтеринформ» (существовало с 1995 до 2013 года), которое занималось в том числе организацией турпоездок в зону отчуждения. Официально её посещение было разрешено для всех желающих с декабря 2010 по июнь 2011 года, затем правила ужесточили. На данный момент возраст туристов должен быть не менее 18 лет. По данным компании «Чернобыль-тур», трёхдневная индивидуальная поездка по территории обойдётся в $249. Основатель компании, офицер чернобыльской радиационной разведки Сергей Мирный, рассказал RT о туризме в зоне отчуждения.
«Туры в Чернобыль чрезвычайно популярны. В прошлом году чернобыльскую зону посетили 15,5 тыс. туристов. Это направление туризма, несмотря на текущую ситуацию на Украине, пережило лишь кратковременный спад. Мы представляем направление на крупнейших туристических ярмарках мира, в частности на прошедших недавно в Берлине и Лондоне, и планируем вести эту деятельность и в дальнейшем. Поток иностранных туристов увеличивается. География туристов - более 60 стран, представлены страны от Новой Зеландии и Австралии до Колумбии, Мексики, Чили, Пакистана, Индии, ЮАР и Китая, не говоря уже о европейцах, жителях США и Канады», - отметил Мирный.
Посещающие зону не боятся даже мутировавших живых существ.
Деталями подготовки поездок в чернобыльскую зону отчуждения поделился координатор проекта go2chernobyl.com, организатор посещений данной территории Дмитрий Малин.
«Кто туда едет? Разные группы категорий граждан - лица от 18 до 21 года, это люди, которые в своё время играли в компьютерные игры серии S.T.A.L.K.E.R., где локацией являлась чернобыльская зона отчуждения. Также туда едут лица, чтобы проводить там определённые мероприятия, в том числе научные исследования, едут журналисты и документалисты - снимать фильмы, едут люди, которые непосредственно проживали в тех местах до аварии. Для всех этих групп граждан мы тоже организуем поездки туда. На сегодняшний день по украинскому законодательству человек в зоне отчуждения с ознакомительной или исследовательской целью может пребывать не более пяти суток», - проинформировал он.
Повод для вдохновения
Зона нередко фигурирует в произведениях искусства и литературы: снимаются фильмы («Распад», «Запретная зона») и сериалы («Чернобыль: зона отчуждения», «Мотыльки»), создана серия компьютерных игр S.T.A.L.K.E.R., выпущена основанная на ней серия книг.
Скриншоты: серия игр S.T.A.L.K.E.R.
Из соображений безопасности непосредственно в зоне почти не снимаются фильмы, однако из этого негласного правила есть исключения. В частности, в ходе съёмок российского сериала «Чернобыль: зона отчуждения» некоторые сцены, не предполагавшие участия актёров, были отсняты в Припяти.
Место для жизни
Официально на территории зоны отчуждения проживают персонал, занимающийся поддержанием ЧАЭС в безопасном состоянии, а также охраняющие учёных и техников служащие МВД Украины. Однако ими список обитателей зоны не заканчивается. Так называемые самосёлы возвращались в свои дома после ликвидации последствий аварии, кто-то даже целенаправленно занимал бесхозные земли.
Место для свадьбы
Зона отчуждения может служить и местом для довольно неожиданных церемоний. Американец Филип Гроссман в ходе поездки в Чернобыль расписался со своей невестой.
Гроссман интересуется историей катастрофы достаточно давно и даже снял об этой зоне документальный фильм.
Ненулевая опасность
На данный момент опасность распространения радиационного заражения остаётся невысокой. Ведутся работы по возведению нового саркофага для четвёртого энергоблока, где произошла авария. Он должен заменить нынешний, под названием «Укрытие». Изначально украинские власти планировали завершить проект в 2015 году, однако строительство ещё не закончено.
До аварии на ЧАЭС Припять была развивающимся молодым городом (средний возраст жителей составлял 26 лет), с населением около 50 тыс. человек. Сейчас это город-призрак, находящийся в самой загрязненной 10 км зоне, так называемом, секторе режима – это территория могильников, именно здесь в спешке закапывали то, что было выброшено из реактора.Теперь эта зона загрязнена трансурановыми изотопами и считается мертвой навечно. Люди в Припяти не живут, лишь два раза в год специальные автобусы привозят сюда бывших жителей – проведать могилы родных. Жизнь на эти территории сможет вернуться только по прошествии нескольких тысячелетий – срок распада плутония составляет более 2,5 тыс. лет.
Сегодняшняя Припять – зрелище ужасающее. Она похожа на огромное архитектурное кладбище, скрытое в зарослях густого леса. Но, как ни странно, находится много желающих окунуться в атмосферу мертвого города и своими глазами увидеть, какой может быть жизнь после людей. Экскурсии в Припять пользуются большой популярностью. Хотя это довольно опасный и экстремальный вид туризма, ведь уровень радиоактивной пыли, которая прочно въелась в грунт, деревья, дома, здесь по-прежнему зашкаливает.
Кроме того, под воздействием окружающей среды, большинство зданий рушатся и находятся в аварийном состоянии. На территории города действуют лишь несколько объектов – спецпрачечная, спецтехники, обезжелезивания и фторирования воды и КПП на въезде в Припять.
Возрождение жизни
Немного дальше от АЭС, в 30 км зоне, начинает теплиться жизнь. В Чернобыле, находящимся в 18 км от очага радиации, проживают работники некоторых предприятий, работающие вахтовым методом, и уже более 500 самоселов – людей, которые, не смотря на существующие законодательные ограничения, все же рискнули вернуться в свои дома после массового отселения 1986 г.С каждым годом количество самоселов растет. Одни используют жилье как дачи, другие – приезжают, чтобы остаться навсегда. За годы здесь сформировался уникальный природный заповедник с богатой флорой и фауной. Люди сельским хозяйством, рыбалкой и без страха едят выращенные здесь овощи, собранные грибы и ягоды.
В центре Чернобыля изредка даже можно услышать звуки ремонта, в некоторых пятиэтажках вставляют окна. Единственное место в Чернобыле, которое живет и утопает , – Ильинская церковь. Семья местного священнослужителя одна из тех, кто вернулся в родные края.
В последние годы жизнь людей, живущих в зоне отчуждения, несколько улучшилась: государство стало выплачивать им пособия, восстановило утраченные документы, организовало подвоз необходимых продуктов. Самоселы не отрицают очевидных экологических и радиационных проблем, поэтому лечатся настойкой из калгана, веря в то, что эта трава обладает целебными свойствами и помогает выводить вредные вещества из организма.